Мещанство как синдром несвободы

Ронгинская Елизавета

Распечатать
«Мещане» Максима Горького. Режиссер Елизавета Бондарь. Художник Леша Лобанов. Художник по свету Дмитрий Зименко. Санкт-Петербургский ТЮЗ им. А. А. Брянцева.
Премьера сентябрь 2020.

Начало театрального сезона 2020/2021– несказанное счастье для Петербурга: запрет на посещение театров отменили, за время пандемии и зрители, и артисты соскучились по обмену энергией и чуду совместного творчества. В ТЮЗе имени А.А. Брянцева сезон начался остросовременно - постановкой «Мещане» по пьесе Максима Горького. История семьи, вынужденной делить общий кров и с трудом переносящей друг друга – яркий образец пьесы о сломе связей между поколениями и тяжести совместно пребывания (с которой многие столкнулись во время режима самоизоляции). Режиссер – Елизавета Бондарь, известная в Санкт-Петербург благодаря спектаклю «Близкие друзья», номинированному на премии «Золотой Софит» и «Прорыв», активно ставит в российских театрах. Обитает ли до сих пор дух мещанства в мире, возможно ли найти точки соприкосновения с близкими людьми и как распознать отсутствие свободы в собственной душе?

Наклонный планшет сцены, симметрия линий и прямых углов, безликая современная мебель стиля минимализма рисует типовую квартиру 21 века. И тут появляются они – персонажи пьесы Горького в костюмах начала 20 века (художник по костюмам – Леша Лобанов), каждый со своей внешней и речевой маской. Временные эпохи начинают пересекаться и рождают социальное высказывание о людях, России, о человеческих мечтах и независимости. Елизавета Бондарь сняла многовековую пыль с восприятия пьесы Горького, значительно сократила текст и представила свою точку зрения на конфликт поколений, проведя четкие параллели с сегодняшним днем.

Сценография представляет собой стандартное жилье 21 века, со всеми необходимыми атрибутами, включая ванную и кухню. Наклонная сцена сразу вносит эффект головокружения и смещенности ориентиров – у героев почва уходит из-под ног. В отличие от «говорящих» предметов быта в пьесе, в спектакле детали каждой комнаты безлики и строги. Пространство сцены рассечено на комнаты с проемами вместо дверей, как на плане квартиры, благодаря чему зритель может одновременно наблюдать за всеми персонажами. Татьяна лежит в своей комнате, Петр признается в любви Елене, отец и мать укладываются отдыхать, а Поля методично вышивает. Благодаря тому, что все действуют параллельно, одну и ту же секунду времени каждый проживает по-своему, создается полифония взаимоотношений. Частная жизнь героев встраивается в общий порядок жизни семьи Бессеменовых.

Унынием веет в их доме: персонажи грозно зовут кухарку Степаниду и резко сбавляют тон, вспоминая, что она умерла и теперь некому заведовать самоваром и теплом в доме. Они истово крестятся, не предполагая, что настоящие мертвецы – они сами. Царящая бесприютность подчеркивается еще и внешним образом героев: одежда и волосы схвачены то ли пылью, то ли пеплом, то ли прахом, а лица густо набелены. Синий свет и полумрак дополняют картину тлена (художник по свету Дмитрий Зименко), но ключ к разгадке жизни персонажей представляется в конце первого действия. После того, как семейство покидает пространство дома, на сцене появляется охранник (Никита Остриков), делающий вечерний обход по выставочному мебельному центру. Оказывается, что персонажи Горького не имеют отношения к реальной жизни ио битают где-то в параллельной вселенной, словно призраки прошлого. Они как старая, потертая книга, являют собой образ ушедшего навсегда времени. Охранник читает дневниковые записи, оставленные в каждой комнате, из которых мы узнаем четыре истории наших современников, которые пересекаются с биографиями героев пьесы. Студент, участвующий в митинге за компанию с друзьями, успешно избежавший наказания из-за хороших связей отца, анорексичная девушка, страдающая от одиночества, мать, переживающая за свою дочь, которая не стремится обзавестись семьей, отец, считающий, что все его действия во время работы на высоком посту были законны, и противящийся всему новому – перед нами духовные близнецы героев 20 века, несомненно, получившие некую свободу, но все равно глубоко несчастные и замкнутые в навязанных обществом стереотипах.

Каждый герой прорисован в этом спектакле с ювелирной точностью. Трудолюбивая, состоящая из спокойствия и слепой веры, звучно окающая недалекая Полинька (Анастасия Казакова)– яркий представитель провинциальной среды. Ей в контраст выступает учительница Татьяна (Алиса Золоткова), абсолютно театральная, с прямой спиной и красивыми жестами, образ лишнего человека из слоя интеллигенции. Заикающийся, неуверенный в себе, инфантильный сын Бессеменова Петр (Максим Подзин) – истинный брат своей сестры, тогда как машинист Нил (Кузьма Стомаченко) – силач и жизнелюб, с неиссякаемым желанием проявляющий свою волю и не обращающий внимания на чувства других людей.

Родители, Василий Бессеменов (Александр Иванов) и Акулина Ивановна (Василина Стрельникова) – колоритная пара мещан, постепенно теряющих бразды правления. Скрип кровати, с которой они встают, становится метафорой их затхлой жизни: неумение отца быть гибким и понимать взгляды уже выросших детей, привычка навязывать решения и лишать воли окружающих, вечная покорность матери, вкупе со скрытым раздражением, узость мышления. Фраза отца: «я люблю вас», произносимая в замедленном ритме, невольно отсылает к античному титану Кроносу, из-за страха быть сверженным и потерять власть, проглатывающему своих детей.

В спектакле Елизаветы Бондарь не только дети противостоят родителям, все герои находятся в словесном и ментальном поединке друг с другом. Певчий Тетерев (Иван Стрюк) - этакий серый кардинал, всегда вносящий свою мизантропическую лепту в происходящее: его колкие, язвительные шутки полны горькой мудрости и соли и направлены на то, чтобы отрезвить человека. Монашеское одеяние, характерные ядовитые смешки делают этот образ ттрагикомическим. Второй «мыслитель» - Перчихин (Артемий Веселов) – наивный человек с мироощущением ребенка, всегда говорящий правду и призывающий к гедонизму. Именно он произносит гневную отповедь отцу семейства, обнажая главное качество второго – трусость и страх потери власти, из-за которых он держит свою семью в ежовых рукавицах.

Вдова Елена Кривцова (Анна Слынько) и учительница Цветаева (Аделина Любская) - образчики активности и позитивного восприятия мира:бьющая через край энергия Цветаевой выражается в том, что она не может усидеть на месте, а привычное кокетство Кривцовой проступает в любом движении и полувзгляде.

Выпуклые сценические образы обретают в спектакле метафизический смысл: люди настолько замкнуты в своих предрассудках, что не могут выйти за их пределы, их характеры оказываются границами их возможностей. В речевую партитуру каждого героя внесен соответствующий штрих: голос акустически обрабатывается прямо во время спектакля, поэтому каждый раз ему придается особое звучание. Эффекты фонации голоса как эха подчеркивают призрачность существования представшего перед нами мирка (композитор – Николай Попов). Но герои являются призраками и друг для друга: отсутствие точек соприкосновения превращает их в бесплотные, безразличные тени, которые вынуждены обитать в одном пространстве и ничего кроме раздражения не испытывать друг к другу.

В последней сцене – после скандала с Перчихиным, уходом Нила и Петра, артисты резко срывают маски и вступают в однотонный диалог. В этот момент герои становятся как две капли воды похожими друг на друга. Словно у игрушки кончается завод, и она постепенно замирает.

Возврат к списку