21.10.2022
О «Чайке» в постановке Льва Додина
Публикуем рецензию Ольга Егошиной о премьере в МДТ, подготовленную для журнала «Сцена» (№6, 2022).
Комедия о человеческой беде
Лев Додин выпустил премьеру «Чайки» на сцене Малого Драматического театра.
Ольга Егошина
«ЧАЙКА». Сочинение для сцены Льва Додина по мотивам одноимённой пьесы А. П. Чехова. Постановка Лев Додин. Художник Александр Боровский. Художник по свету Дамир Исмагилов. Режиссёр-ассистент Валерий Галендеев. Академический Малый драматический театр – Театр Европы. ПРЕМЬЕРА 7 октября 2022 года
История не любит сослагательного наклонения. А вот историки к нему относятся куда мягче. И кажется, что если бы была возможность поставить рядом «Чайку» Льва Додина 2001 года и его сегодняшнюю «Чайку», то кажется, что многое бы стало понятным и в векторе движения Малого Драматического театра, и в движении самой нашей жизни.
«Чайка», которую впервые сыграли на театральной Олимпиаде в Москве. запомнилась теплым летним светом сцены, белыми летними платьями женщин и белыми полотняными костюмами мужчин. В этом летнем мареве Маша-Ирина Тычинина в черном вдовьем платье и впрямь смотрелась вызывающе. Запомнился шорох велосипедов по дорожкам имения, перезвон индийских колокольчиков. Долгим проходом Тригорина-Сергея Курышева и Нины-Ксении Раппопорт по мосткам над озером, их жаркие объятья (вот уж «и дольше века длится день и не кончается объятье»). Счастье бродило где-то рядом с колдовским озером сцены. И было так мучительно больно, что эти красивые и хорошие люди так и не встретились с ним. Жизненное крушение чеховских героев было оглушающе несправедливым, отзывалось болезненно-надорванным звуком «лопнувшей струны». Финальный занавес после фразы «Константин Гаврилович застрелился» падал подбитой белой птицей...
Герои «Чайки»-2022 пережили крушение всех надежд еще до начала действия и теперь ищут себе утлую лодочку в житейском море, где можно бы было притулиться. События этой «Чайки» разыгрывается уже не «у» колдовского озера, а прямо на его опасных водах. Солнечный день сменили вечные сумерки... И это сумеречное состояние как-то очень внятно душе. Если искать образ сегодняшнего мира или собственной жизни, – то все чаще представляются утлые рыбачьи лодки у причала. Ровно такие, какие расположил на авансцене МДТ Александр Боровский. Одно твое неверное движение или просто сильная волна – и ты уже в стылой воде.
Чеховские персонажи осторожно спускаются в лодку, балансируя, переходят в следующую, занимая каждый свое место на представлении пьесы Кости Треплева. Волны плещут неприветливо, крики чаек (его пробуют повторить практически все герои – от Нины до Медведенко) звучат зловеще. Здесь царят сумерки, и даже «бедная луна» светит только в монологе о мировой Душе...
Юная девушка Нина-Анна Завтур, акварельно хорошенькая, с нежным румянцем и неожиданно низким грудным голосом читает монолог. Звучит сто раз слышанное: «люди, львы, орлы и куропатки». И что-то новое вдруг начинает мерещится в таких знакомых строках. Может, потому что сейчас каждому так легко себе представить, что «все жизни, все жизни, все жизни, свершив печальный круг, угасли».
Потом тот же монолог прочтет автор. Кудрявый поэт с РАС Костя Треплев-Никита Каратаев читает манерно, жестикулируя аристократическими руками с длинными пальцами. И опять как-то неожиданно и очень лично звучит: «Как пленник, брошенный в пустой глубокий колодец, я не знаю, где я и что меня ждет». Кто сейчас в зрительном зале не может с полным правом повторить эту строчку?
Сократив несколько персонажей, переставив и перемонтировав порядок сюжетных ходов и реплик, Лев Додин повторяет монолог о Мировой душе несколько раз, давая нам возможность вслушаться в каждое слово, примерить его к себе, настроится на его камертон.
«Декадентский бред» – припечатает творение сына мать. Аркадина-Елизавета Боярская на этот утлый берег явно приехала не из Ельца или Харькова, а из Москвы или самого Парижа. Прическа, как у голливудских звезд эпохи немого кино, карминовые губы, зеленые брюки. Гибкая, молодая, легкая, с непонятной тревогой в глазах. Она очень внимательно и ревниво разглядывает девушку сына, которая так легко и твердо присоединяется к их компании, прямо обращаясь к Тригорину: «правда, странная пьеса?» Тригорин-Игорь Черневич мягко пожмет плечами: «Я ничего не понял! Но Вы так искренне играли!». И эти двое вдруг замолчат, вглядываясь в друг друга.
«Никто не может отделять дух от материи», – воскликнет Медведенко—Олег Рязанцев. Смешной, мягкий, – он всю пьесу смотрел не на сцену, а на Машу-Полину Севастьянихину, которая не сводила глаз с Константина.
«А мне пьеса понравилась. В ней что-то есть. Когда эта девочка говорила об одиночестве и потом, когда показались красные глаза дьявола, у меня от волнения дрожали руки. Свежо, наивно» – Сорин - Сергей Курышев произносит эти слова с вызовом: мол, никому не позволю обижать любимого племянника, но и задумчиво, как будто вглядываясь сам в себя.
В новой «Чайке» Льва Додина персонажи заняты вглядыванием в себя, в собственную душу, а отнюдь не разборками с окружающими. Разобраться с собой для них и важнее, и сложнее, и болезненнее, чем с другими. Себя не обманешь, себе не соврешь, да и уйти от себя не получится. Жизнь не задалась. Ты стал действительным статским советником? Но ты никогда не хотел им стать. Стал модным писателем? Но до «Отцов и детей» Тургенева ты так и не поднялся... Неудачная жизнь – этот диагноз могут себе поставить буквально все герои нынешней постановки.
Когда-то репетируя «Вишневый сад», Лев Додин предложил одному из лучших своих артистов Петру Семаку «показать» Симеонова-Пищика. После окончания показа все занятые в спектакле дружно аплодировали импровизации коллеги. «Прекрасно сыграли, – заметил Лев Абрамович, – я окончательно убедился, что этот персонаж в нашем спектакле не нужен, его можно и нужно вычеркнуть».
Из сегодняшней «Чайки» вычеркнуты Полина Андреевна и Шамраев, вычеркнут доктор Дорн. Их реплики перешли другим героям. Какие-то чеховские темы ушли за ненадобностью. Какие-то стали острее и пронзительнее. Ушло противопоставление знаменитой актрисы, которую забрасывают венками в Харькове, и провинциальной девочки, мечтающей о славе. И вдруг проступило сходство судеб двух женщин, беззаветно любящих человека, который обманывает их обеих. Я видела много постановок «Чаек», но впервые осознала, как тяжело дался Аркадиной разыгравшийся на ее глазах роман Тригорина с Ниной, их общий ребенок, скоро умерший.
Елизавета Боярская появляется в последнем акте «черной вдовой», забывшей о цветных нарядах и кудрявых прическах. Тихим безжизненным голосом она обещает Нине: «Мы приедем посмотреть, как Вы играете!».
Сорин в этой «Чайке» не только получил большинство реплик Дорна, но и его философское отношение к жизни («лечиться в шестьдесят лет – это легкомыслие») и скептический взгляд на окружающих людей. «Даже маленьким литератором быть приятно» - бросает он племяннику, и тот дергается, как от пощечины...
И эта реплика, как и слова матери о том, что «еще не читала рассказов сына», – все подталкивает к выстрелу. Как подталкивает осознание, что с Ниной ему никогда не быть вместе. И грехопадение с Машей. У Чехова о том, что Константин все-таки уступил напору Маши прямо не написано, в спектакле Льва Додина их «любовь» становится одним из самых печальных обстоятельств жизни Константина. Тут уже никакого иного выхода, кроме пистолета, не остается.
В постановке «Чайки» 2001 года так хотелось поверить, что где-то там, через двести лет будет прекрасная жизнь, и расцветут «чувства нежные, как цветы». В стылом воздухе новой «Чайки» никто ничего не ждет. И будущее в лучшем случае предполагает, что после Армагеддона останется Мировая душа.
Чехов обозначил жанр своей пьесы – комедия. Рискну предположить, что его «Чайка» – комедия о настоящей человеческой беде...
Главным персонажем «Чайки»-2022 стал Тригорин. Игорь Черневич играет модного писателя, которому Чехов дал так много своих черт, – не упуская ни его безволия, ни легкого налета пошлости в его отношении к женщинам, ни его писательского эгоизма. Этот Тригорин ни на минуту не выпускает из рук свой блокнот, фиксируя в нем все происходящее. И в какой-то момент становится понятно, что происходящие события – лишь повод и материал для будущего произведения. Реплика за репликой, сцена за сценой – и становится понятно, что Тригорин пишет очередную пьесу. Пьесу, которая закончится словами: «Уведите отсюда куда-нибудь Ирину Николаевну. Дело в том, что Константин Гаврилович застрелился...». Оторвавшись от блокнота, он посмотрит в зрительный зал: «Чайка». Комедия.
